— Мама, почему у всех один папа, а у меня целых два?
Маленький Дон Гу бегал вокруг Су Джи, хватаясь за лёгкое приталенное платье матери. Женщина сервировала стол в саду к обеду. И пусть летнее солнце не щадило никого своей знойной любовью, семья Кан, по традиции собираясь вместе, всегда проводила время на открытом воздухе. Дон Хо мог курить и не слушать нравоучений брата, а Дон Гу, всё время убегая от няни, прятался то за юбкой матери, то за спиной папы Дон Хо.
— Дон Гу, потому что ты — счастливчик, — Дон Хо подхватил чумазого сорванца и усадил к себе на колени, на свои белоснежные шорты. Дон Гу застыл в испуге, ожидая, что сейчас его будут ругать, но мужчина лишь засмеялся и крепче прижал к себе ребёнка.
— Папа Дон Хо, а когда у тебя будут дети, ты перестанешь меня любить? — проигнорировав мамин суровый взгляд, малыш расслабился, находясь под защитой больших рук мужчины. Здесь ему можно было всё!
— Не перестану. У меня никогда не будет детей.
— Почему? Ты не любишь детей? – Дон Гу с интересом посмотрел на него и маленькими ручками стал хлопать по небритым щекам одного из своих отцов.
— Потому что у меня уже есть ты. Зачем мне ещё кто-то?
— Я хочу братика, чтобы быть, как вы с папой.
— Если мама захочет, будет у тебя братик, — потрепал он малыша по волосам. — Но вы не будете, как мы с папой. Ты будешь старшим братом.
— Это как?
— Ты будешь учить его всему, что уже знаешь сам, — почтенно произнёс Дон Хо, подчеркивая важность положения старшего брата.
— А он будет меня слушаться? Как папа маму? Получается, мама старше папы?
— Нет, просто папа очень любит маму, — засмеялся Дон Хо и глянул в сторону брата. Тот помогал жене разливать по тарелкам холодный суп.
Дон Гу ненадолго задумался, пытаясь собрать важную информацию воедино. Он нахмурил брови точно так же, как отец, когда принимал сложное решение.
— Если я буду любить братика, то мне придётся его слушаться? Папа Дон Хо, ты меня запутал.
— Я сам запутался, — мужчина рассмеялся.
— Хочу быть, как мама. Она всегда всё решает. Мама, у меня будет братик?
— Дон Гу, иди ко мне, — Дон Вон подозвал сына к себе, и мальчишка, быстро соскочив с коленей дяди, рванул на призыв отца. В отличие от Дон Хо, тот без промедлений стал вытирать руки ребёнка от грязи и стирать с лица остатки шоколада, перемешанного с землёй. И где только посреди идеального газона он умудрился найти грязь?
— Папа, уговори маму, чтобы у меня был братик. Тебе хорошо, вы с папой Дон Хо всегда вместе, а мне играть не с кем, — жалостливо просил ребёнок.
— Сынок, если он родится, ты не сможешь с ним сразу играть. Для начала ему придётся вырасти.
— Нет, я хочу, как вы.
— Так не получится. Мы с Дон Хо родились в один и тот же день.
— Ну почему мама не родила сразу ещё одного меня?
— От мамы это не зависит.
— Ты сам говорил, что мама всё умеет.
— Это случай. Но вот у тебя, возможно, будут дети близнецы.
— Мне тогда не захочется с ними играть. Я уже буду взрослый. Папа, ты ничего не понимаешь, — Дон Гу надулся и отвернулся от отца, всем видом показывая своё недовольство. Потом он быстро что-то обдумал и с тем же воодушевлением снова развернулся к мужчине. — Ладно, я согласен на младшего брата. Только поскорее, я же расту!
— Тогда нам придётся постараться, чтобы уговорить маму. Поможешь мне?
— Папа, пора тебе становиться старшим и самому всё решать! – родительским тоном повторил сын за отцом. — Пусть мама отдохнёт.
— Как ты прав, Дон Гу. Как ты прав, — обнимая сына, Дон Вон рассмеялся и расцеловал не по годам смышленого мальчишку – гордость семьи Кан.
— Слышишь, устами младенца… — Дон Хо не закончил фразу, обращаясь к Су Джи. Они сидели за столом все вместе, только она всегда была где-то далеко отсюда, словно наблюдатель.
— Ты не поддержишь меня? Встанешь на их сторону? – удивилась женщина. Дон Хо всегда защищал интересы Су Джи, даже когда был с ней не согласен. Причиной тому стало их близкое общение. Кан в личных и душевных вопросах доверял единственной женщине в этом доме. Именно она спасала его от затяжных запоев и любовной хандры. Она знала о братьях всё и, на правах друга и хозяйки дома, являлась тем звеном, которое примиряло два сложных непростых характера.
— Ты знаешь, я всегда на твоей стороне, но в этом вопросе я поддерживаю брата.
— Почему я? Найди суррогатную мать, и у Дон Гу будет брат, а у тебя сын.
— Нет, спасибо. Быть вторым папой намного приятнее и проще. К тому же, только у тебя получаются такие смышленые дети, — он поцеловал её руку и улыбнулся своей озорной хитрой улыбкой. Он тоже хотел, чтобы Су Джи забеременела. В последнее время, по мере взросления Дон Гу, когда ребенок научился обходиться без матери, она вновь взвалила на себя слишком много обязательств, касающихся синдиката. Мужчины были уверены, что очередная беременность даст ей возможность передохнуть.
— Жалкий трус, — осознав, что она в меньшинстве, Су Джи резко выхватила руку и надулась точно так же, как до этого делал Дон Гу.
— Дорогая, полностью с тобой согласен, — мужчина не сдержал улыбки. Раздразнить Су Джи для него было победой.
Холодная леди редко показывала эмоции, которыми кормился Дон Хо. Их увлекательная игра началась с момента их знакомства. Самый холодный лёд и самое жаркое пламя: обручённые крайностями, они были так похожи. Дон Вон любил наблюдать за ними. Если эти двое о чём-то спорят, значит, кто-то из них на его стороне, поскольку, чаще всего, Су Джи защищала Дон Хо перед братом, а тот, в свою очередь, выгораживал её перед мужем.
— После смерти отца у меня только жизнь началась, какие дети? – продолжал оправдываться Дон Хо.
— Кстати, об этом, — старший отдал ребёнка няне. Лицо его стало суровым, и Дон Хо недовольно выдохнул, готовясь к очередной атаке брата, каких в их жизни было немало. — Ты решил полностью уничтожить мою репутацию? Слухи распространяются. Остепенись и найди постоянного любовника.
— Началось, — нервно закурил мужчина.
— Дон Хо. Всему есть предел. Я был уверен, что этот гон пройдёт через месяц – другой, но ты никак не успокаиваешься. Как можно столько трахаться? Каждый день. Мне надоело ловить на себе взгляды твоих брошенных парней. И каждый раз извиняться за то, чего я не делал!
— Су Джи, мне тебя искренне жаль, — демонстративно игнорируя брата, Кан искал защиты у женщины. — Оказывается, трахаться каждый день для твоего мужа – подвиг. Неудивительно, что у вас до сих пор нет второго ребёнка, — рассмеялся он.
— Дон Хо! Ты меня понял. Найди себе мужика и делай с ним, что хочешь и сколько хочешь. Но прекрати шарахаться по клубам и подрывать наш авторитет.
Дон Хо, не задумываясь, вступил в перепалку. Иногда ему нравилось браниться с братом, выводя того из равновесия, зная, что никакая ругань не разрушит их доверительных отношений.
— Был один, да ты от него избавился, — Кан-младший встал со стула, вальяжно прохаживаясь вокруг стола. — Теперь у меня психологическая травма, что если у меня появится один единственный, то ты и его прогонишь.
— Мелкий сучёныш, — обезоружено прошипел Дон Вон.
— Это было лишним, – спокойно вставила Су Джи.
— Пусть он перестанет на меня наезжать, — расстроившись, что в этот раз Су Джи на стороне мужа, Дон Хо разнервничался. — С кем хочу, с тем и трахаюсь.
— У нас с тобой одно лицо на двоих! Дон Гу растёт, а что если…
— Это не мои проблемы. Ты же так хотел, вот и получи. И не надо прикрываться Дон Гу. Я ничего плохого не делаю. Что, боишься, что твой сын узнает про меня и станет геем?
— Дон Хо, остановись, — предупредила женщина. — Он не это имел в виду.
— Ты меня достал, — закипел старший.
— И что ты сделаешь?
Дон Вон ударил по столу.
— Напугал. Я так же могу, — он быстро сел за стол и в точности повторил движения брата. Звон приборов провозгласил минуту молчания.
— И вы хотите, чтобы я родила ещё одного Кана? – спокойно зада вопрос Су Джи. — Мне вас хватает и Дон Гу. Дон Хо, перестань провоцировать Дон Вона. А ты, — повернулась она к мужу, — не понимаешь, что чем больше ты противишься и злишься, тем больше ему хочется тебе насолить?
— Хоть кто-то в этой семейке умеет думать. Бери пример с жены, дурак.
— Я тоже считаю, что тебе пора остепениться, — она резко отсекла превосходство младшего.
— Почему? – Дон Хо простонал, как обиженный ребёнок, за которого не заступилась мать.
— Не верю, что ты получаешь удовольствие от коллекционирования задниц. Зато я уверена, что ты намеренно ставишь Дон Вона в щепетильные ситуации. Тебя возбуждает не новый мужик, а то, что брату придётся за тебя краснеть. Пока ты не найдёшь себе партнёра, ты не успокоишься и не прекратишь ему мстить. Не боишься из-за вредности подцепить какую-нибудь заразу?
— Всё настроение испортили, — Дон Хо попытался встать из-за стола и улизнуть от душной парочки.
— А ну сядь! Обед ещё не закончен. Я готовила для вас с самого утра.
Братья притихли. Сердить единственную любимую женщину в доме было как-то не по-мужски.
— Прости. Ты права, — Дон Хо вновь стал целовать её руки. — И не нужно на меня так смотреть, — одновременно исподлобья отвечая брату на его укоризненный взгляд.
— Почему ты не хочешь его найти? – спросил Дон Вон.
— Как ты себе это представляешь? Спустя двадцать лет я появляюсь на пороге его дома и предлагаю шпилиться, но с одним маленьким нюансом — «чур, я сверху»?
— Для тебя так важно, кто сверху? – не понимал трагедии старший брат.
— Да. Нет. Не в этом дело. Давайте закроем тему, — Дон Хо схватился за приборы и, с шумом ударяя ложкой по тарелке, стал размешивать холодный суп. Этим звуком он пытался прогнать нежеланные мысли, к которым семья возвращала его из раза в раз. — Почему каждый наш обед заканчивается разговорами о моей личной жизни?
— Потому что мы волнуемся за тебя, – ответил Дон Вон.
— Странная у вас забота. Это единственная тема, которая меня бесит, и ты каждый раз не устаёшь мне об этом напоминать. Хватит меня драконить. Дорогая, как ты с ним живёшь? Лучше бы меня выбрала. Всё равно у вас секса нет, так что разницы никакой. Зато я — отличный собеседник и не дам тебе соскучиться, — Дон Хо снова мстил брату.
— Дорогой, у меня уже есть ребёнок. Давай оставим между нами всё, как есть.
— Предательница.
— Милый, положи нож, — краем глаза Су Джи увидела, как остро Дон Вон реагирует на замечания об их интимной жизни.
— Ты ему рассказываешь о нашем сексе?
— Попался, — засмеялся Дон Хо. — Вот теперь я точно уверен, что у вас проблемы. Это кара. Она тебя настигла, — рассмеялся мужчина и чуть не упал со стула.
Су Джи засмеялась вместе с ним.
— Родная, держись. Если что, мой язык всегда в твоем распоряжении, — он показал невестке пошлый жест. — В смысле, поболтать.
— Кобелина, я тебе сейчас намордник надену! – не выдержал Дон Вон и, соскочив с места, накинулся на брата и завалил того на траву.
— Дон Вон, мне больно! – отбиваясь, кричал младший.
— Сам напросился. Сколько можно испытывать моё терпение?
— Я не со зла. Ты бы видел своё лицо, вот умора, — не прекращал смеяться взрослый мужчина.
— Я тебя прибью, а потом кастрирую, если не угомонишься.
— Ты этого не сделаешь, ты меня любишь. А вдруг у тебя не получится, и придётся мне продолжать генофонд семьи Кан?
— Почему у меня не получится?
— Не знаю. Вы сами сказали, что у вас проблемы.
— Не говорил я такого! – Дон Вон, зажимая брата под собой, то шлёпал его, то щекотал.
— Папы, вы играете! Я с вами хочу!
Увидев из окна бойню двух отцов, маленький Кан пулей прилетел на место происшествия.
— Дон Гу, спаси меня от злого папы, — жалостливо просил Дон Хо.
— Сынок, не слушай его. Он притворяется добреньким. На самом деле, он — злодей.
— Вы не можете быть злодеями, — быстро нашёлся ребенок.
— Почему? – синхронно ответили отцы. — Потому что ты нас любишь?
— Нет. Потому что злодей — я. Аааааа!!!! – и бросился на них с криками. Мужчины оба упали на лопатки, сдаваясь перед бесстрашным злодеем Дон Гу.
Су Джи продолжала спокойно обедать. На её лице не дрогнул ни один мускул. За много лет она привыкла к одной и той же истории, разворачивающейся на её глазах с самого первого её появления в доме Кан. Она сама затруднялась ответить, чьей же женой она была, как и Дон Гу затруднялся выбрать между двумя отцами. Как бы братья ни бранились, но каждый раз их горячие споры заканчивались примирениями в объятьях друг друга. Они боролись, как щенки, не причиняя боли, но весело и задорно по очереди заваливая соперника на лопатки. Глядя, как Дон Гу рвётся к играм взрослых мужчин, женщина понимала, что этому маленькому Дракону во что бы то ни стало срочно нужен тот, с кем он разделит эту удивительную братскую любовь.
С тех пор прошло всего полгода. Вот-вот наступит зима, а следующим летом газон будет идеально ровным, потому что некому будет его стоптать и замять под собой. Дон Хо пытался воспроизвести в памяти вчерашнюю встречу с братом, прокрутить её в голове множество раз, чтобы навсегда сохранить сокровенные воспоминания и ничего не упустить!
Они снимали в Пусане один номер на двоих. О том, что братья Кан – близнецы, Ким узнал сразу, как Дон Вон обнаружил детектива Пака. Братьям необходимо было прикрытие, а Тэ Сон отлично справлялся с задачами, где нужно выкручиваться и избегать сложных запутанных ситуаций, которые могли последовать после встречи Кана и Пака. У Дон Вона и Кима не было времени на прелюдии, они сближались быстро, не без помощи Су Джи, стремительно сокращая дистанцию между собой. Это то и не понравилось Дон Хо. Но встретившись с Паком, поседений забыл обо всём на свете.
Вернувшись в гостиницу после встречи с родителями Пака, Дон Хо было не узнать. Всегда язвительный гангстер превратился в порхающего шмеля. Жалить он не перестал, но стал делать это как-то по-доброму, любя, что ли.
— Давно приехал? – с шумом заскочил он в номер, на ходу разбрасывая вещи.
— Недавно. Ты откуда такой резвый? – Дон Вон переодевался в спальне в домашнюю одежду после душа.
— Навещал Мун Ги Вона, — одновременно разговаривая, Дон Хо прошмыгнул в ванну умыться. Он бесцеремонно хозяйничал в комнате брата. Сорвав чистое полотенце с вешалки, младший вытер руки, лицо и небрежно бросил его на край раковины. — Мужик очкует. Син Ву Цзянь пострадал при пожаре, так этот хмырь сегодня чуть ботинки мне не облизал, надеется на нашу поддержку, если Семь Звёзд оккупируют город.
— Понимает, к чему дело идёт. И как всё прошло? — стараясь не замечать наглое поведение брата, Дон Вон мысленно вызывал горничную, чтобы утихомирить внутреннего перфекциониста.
— Да легко, я продолжаю ездить ему по ушам, он верит.
— Это ты умеешь.
— Ты ещё пожалуйся, что тебе это не нравится.
— В этом деле без хитрости не обойтись. Пойдём напролом – Триада раздавит. Мы ничто против неё. И Семь Звёзд не помогут.
— Я сразу говорил, что лучше выбрать сторону Син Ву Цзяня, но ты меня даже слушать не стал. Сейчас бы уже всё закончилось, и жили бы, как раньше, — Дон Хо закурил, растапливая камин в гостиной.
— Я просил не курить в номере.
— Мне так думается легче.
— Какой ты вредный, — старший Кан налил спиртное в бокалы и поставил на стол напротив камина.
— Лучше быть вредным, чем таким занудой, как ты. Ну скажи, почему ты всегда ищешь сложные пути? – Дон Хо поправил поленья и присоединился к брату, располагаясь в удобном кресле напротив огня. — Ты обещал всё изменить после смерти отца, но ты продолжаешь действовать точно так же, как и он. Принципиально, сложно. Зачем рисковать, когда можно было пойти на условия Триады и сотрудничать с ними, вести общие дела под нашим наблюдением. Ведь никто не отбирал у нас наши земли.
— Мы с тобой это обсуждали не раз, я устал повторять одно и то же, — злился старший. Он хотел отдохнуть с дороги и расслабиться перед завтрашним важным интервью. Но нападки Дон Хо дразнили мужчину и, вместо добродушного братского приветствия, включалась строгая родительская претензия. — Как ты время провёл? Хорошо было?
— Хорошо, — так же нервно ответил мужчина.
— Плевать ты хотел на банду. Она никогда не была частью тебя. Она — твоя тюрьма. Ты с нетерпением ждёшь освобождения и готов сделать всё, лишь бы тебя поскорее выпустили на волю, — злился старший. Его приводило в бешенство, что Дон Хо готов отдать семью на растерзание Триаде ради своей личной свободы. — Ты не думаешь о последствиях, этим занимаюсь я. Подумай хотя бы о том, что твоя тюрьма для других может оказаться целой жизнью! Синдикат — моя жизнь. Тебе не понять этого. Этот мир для меня огромен и, в отличие от тебя, я в нём не задыхаюсь. Наоборот, только здесь я могу дышать! Отдать Корею Син Ву Цзяню? Хочешь посадить меня на цепь и запереть в его тюрьме всю нашу семью?
— Мне тоже нужна моя жизнь, — процедил Дон Хо. Когда брат начинал защищать идеалы и традиции семьи, он до противного становился похожим на отца.
— Я делаю всё, чтобы поскорее тебя отпустить. Но я не могу ради тебя пожертвовать другими людьми. Когда ты это поймёшь?
— Как всегда. Ты говоришь, точно, как отец. А я? Я не семья? Почему моё мнение никогда не учитывается? Почему нельзя, чтобы все были свободными?
— Дон Хо, ты другой. Иногда мне становится так одиноко рядом с тобой, грустно оттого, что я не могу показать тебе мир, в котором мы живём, своими глазами. Поверь, если бы ты его увидел иначе, ты бы изменил своё решение.
— Не могу. Невозможно любить то, к чему насильственно принуждают. Если бы отец дал мне свободу, возможно, я бы увидел этот мир, как ты. Но ничего уже не изменить, я вот такой — неблагодарный. Он сделал меня таким. Он привил мне ненависть к тому, что вы оба любили больше своей жизни. А я свою жизнь люблю больше других. Никто не будет бороться за меня. Я всегда был один.
— Не пори чушь. Разве ты один? Ты никогда не был один. Я всегда был рядом.
— Брат, я был лишь гостем в твоём доме. Но я хочу свой собственный, такой, какой я хочу! Понимаешь?
— Мне грустно это слышать. Неужели у тебя ничего не было своего? Неужели всё всегда было по принуждению? – Дон Вон посмотрел на брата с надеждой.
— Прости. Я не так выразился. Конечно, это и мой дом тоже. Благодаря тебе, Су Джи и Дон Гу я смог найти лазейку в этой тюрьме и хоть изредка выходить на волю. Но теперь я не хочу возвращаться обратно. Я нашёл свой дом. И ты прав, я всё готов сделать и пойти на что угодно, лишь бы не потерять его вновь. Я так устал жить чужой жизнью, что хоть немного хочу пожить своей, не думая ни о ком. Прости.
— И ради своего счастья ты готов пожертвовать счастьем других?
— Но вы же жертвовали моим! – не сдержался мужчина и прикрикнул чуть громче, чем хотел.
Дон Вона снова резануло ножом по сердцу. Этих отметин было множество. Чем дольше они с братом жили бок о бок, тем глубже были эти раны. Дон Вон не мог злиться на младшего, тот говорил чистую правду. Синдикат принёс его в жертву, возложив на алтарь своего процветания жизнь Дон Хо. Неудивительно, что тот не может проникнуться к родному дому теплом и нежностью. Эти чувства любви и преданности семейному делу были высечены отцовской плетью, стёрты с души молодого господина, а на их месте осталась лишь жгучая обида и ненависть к тому месту, где Дон Хо появился на свет. Дон Вон всегда знал, что эта душа так и останется неприкаянной до конца своих дней. До Хо всегда будет в поиске своего дома и никогда его не найдёт, потому что всю жизнь будет убегать от него, страшась вновь попасть в клетку. Но возможно, этот поиск принесёт младшему больше радости и счастья, чем попытки удержать его насильственно там, где ему самое место. Они слишком взрослые, чтобы что-то менять. Пора думать о новом поколении, которое придёт вслед за ними. Теперь все мысли главаря были заняты воспитанием сына. Учитывая опыт правления предков, Дон Вон пришёл к выводу, что Корея должна быть управляема одним человеком, одной семьёй. Он монополизирует власть и объединит все группировки в одну. Корея всегда будет лакомым кусочком для Триады, китайская мафия не отступит и будет вторгаться до тех пор, пока не добьётся своего. В планах Дон Вона было создать щит из союзников, где каждый будет бороться за свою семью. А Дон Хо, любимый Дон Хо, отправится в новое путешествие в поисках своего личного счастья. В этом весь он: свободолюбивый и страстный. Его нельзя допускать до власти, его слишком много, чтобы ограничивать одним делом, одной жизнью.
Они сидели друг напротив друга, одинаковые внешне и такие разные внутри. Что для одного было счастьем, для другого было погибелью. Их бесконечные споры уже были не так жарки, как раньше. Примирившись с иным мировоззрением, они выбрали друг друга. Если Дон Вон любил говорить о делах синдиката, о политике, то Дон Хо любил их бесконечные разговоры о жизни, о мечтах и планах на будущее. Но в одном они были неутомимы – в любви друг к другу. И каждый шёл на уступки во имя этой удивительной братской любви.
— Расскажи, как всё прошло? Хотя, у тебя всё на лице написано, похотливый ты кобель.
— Я уж думал, ты не спросишь. Променял меня на своего депутата, — подливая виски в стакан брата в знак примирения, Дон Хо расплылся в улыбке, довольный, что Дон Вону интересно, как он провёл время.
— Ты ревнуешь меня к Киму? – ухмыльнулся старший.
— С его появлением мы стали реже общаться. Мне не нравится, что вы с Су Джи относитесь к нему, как к члену семьи. И Дон Гу туда же.
— У вас есть что-то общее. В вас невозможно не влюбиться.
— Вот только не надо нас с ним сравнивать, — раздражённо отмахнулся строптивый мужчина.
— Хорошо, успокойся. Никто не пытается занять твоё место.
— И чем же мы похожи? – между делом, всё-таки поинтересовался Кан.
— Вы оба — жуткие эгоисты, думаете только о себе, но такие обаятельные. Даже Су Джи поддалась его очарованию, — видеть ревнивого младшего брата, даже в таком возрасте, вызывало умиление и тёплое чувство превосходства, что Дон Хо до сих пор выделяет Дон Вона и ревнует к другим.
— Поэтому она с ним возится?
— Дон Хо, рассказывай, что у тебя случилось? Как тебя встретили?
Дон Вон не хотел отвечать на прямые вопросы брата. Скажи ему, что Ким рассматривается на роль младшего Кана, когда тот уйдёт, а произойдёт это в скором времени, Дон Хо из любви к семье точно откажется от своей мечты. Дон Вон не простит себе, если брат не воспользуется шансом и не сбежит из дома на все четыре стороны, особенно в тот момент, когда судьба благоволила ему и вернула единственную любовь.
— Я не здесь. Мысленно я всё время с ним, — Дон Хо начал делиться личным и изменился на глазах.
— Пора и мне начать ревновать, — пошутил старший, приготовившись с интересом слушать рассказ Дон Хо.
— Ты не понимаешь, когда я его увидел… Я как будто снова вернулся в то время, — затараторил Кан. – Будто завтра занятия в академии, и словно не было этих двадцати лет. Но потом он начинает ругаться, и я понимаю, что он стал другим. И мне он начинает нравиться ещё больше. Я с ума схожу. Я всё время хочу улыбаться. Что это?
— Ты влюблён.
— Ты-то что лыбишься?
— Не знаю, я чувствую всё, что ты сейчас испытываешь. Поэтому эти пару дней я был за тебя абсолютно спокоен. Я слышал, как ты счастлив.
— Родители сильно постарели, но, по-моему, стали ещё активнее, чем раньше, — продолжал увлечённо говорить Дон Хо. Ему не терпелось поскорее обо всём рассказать. — Дома шум постоянный, гам, Хён кричит и вечно всем недоволен. Но я сижу и понимаю, как мне нужен этот постоянный шум, эта движуха. Они вообще на месте не сидят. Всё время чем-то заняты. Отец настойки делает, закачаешься. Голова на утро вообще не болит, сколько ни пей. Поскорее бы всё это закончилось, хочу вас с Су Джи с ними познакомить. Они будут вам рады. Узнали, что у меня есть малой, так мать в слёзы, умоляет привезти. Брат, нужно его туда отправить на всё лето. Пусть пацан жизнь понюхает, а то так тепличным растением и останется.
— Су Джи будет рада. Она часто говорит, что Дон Гу должен увидеть всё. Выходит, Паку ты про нас ещё не рассказал?
— Не могу. Рано. Я должен убедиться, что всё идёт по нашему плану. Как только ситуация станет более-менее стабильной, я найду подходящий момент, чтобы с ним поговорить. Ты учти, всё усложняется тем, что он работает на Мун Ги Вона.
— Потерпи, осталось немного. Завтра мы с Кимом даём пресс-конференцию. Пока Син Ву Цзянь вышел из игры, верхушка осталась без защиты. Завтра, всё завтра. Их головы полетят с плеч одна за другой. Как только Ким получит власть над Пусаном, мы пойдём дальше, в Сеул. А ты, как и хотел, станешь стражем порядка, — Дон Вон улыбнулся, вспоминая фотографию брата в полицейской форме. – Хорошо, что в полиции будет свой человек, кому я мог бы доверять больше, чем самому себе. Брат, где бы мы ни оказались, я всегда буду рядом. Ты меня понял? Я приму любое твоё решение, но от меня ты так просто не отделаешься. Мы — семья, слышишь? И всегда будем рядом. Мою жизнь ты знаешь, настала твоя очередь – покажи мне свою! Вдруг она и мне понравится, и даже в старости мы будем с тобой неразлучны? Будем рыбачить на твоих любимых просторах и наслаждаться плодами проделанной работы. Хочу увидеть, как две жизни сольются в одну, и так же, как и ты, радоваться шуму, гаму несмолкаемых голосов: детей, взрослых, родных людей, разных переплетённых судеб, как множеству истоков одной большой реки, впадающей в океан – в одну семью. Помоги мне осуществить эту мечту. Без тебя я не справлюсь.
— Это кто ещё умеет языком трепать? Тебе бы самому баллотироваться. Зачем тебе какой-то там Ким?
— Дон Хо, я серьёзен, как никогда.
— Ну, что от меня требуется, говори?
— Сними с моей души этого груз, умоляю. Брат, будь счастлив.