Глава 15.

Глава 15.

Она впервые ощутила на себе Серёжкину мужественность. Он стал другим. Когда? В какой момент? Они виделись каждый день, и вот он уже совсем другой. Не друг, не парень, не старый знакомый соседский мальчик. Мужчина. Настоящий. Сильный. Уверенный в себе. Но даже такой привлекательный и родной, он всё равно навсегда останется первой детской любовью.

– Не люблю я тебя, – прошептала не девочка, а взрослая девушка.

– Так любишь или не любишь?

– Ты, как герой из фильма, – засияла она, улыбаясь. Её нежные пальчики запорхали по светлому лицу Серёжки, двигаясь свободно и легко. Она, как котёнок, царапалась словами, а большой и спокойный сенбернар терпел все её игривые выходки. – Ты – мечта. О тебе хочется выдумывать всякое. Верить, что такие взаправду есть. Я всегда знала, что ты лучше меня. Мне так хочется думать. Колька звёзд с неба не хватает. Он здешний. Тут мы и останемся. Я маму не брошу. А у него семья большая, полгектара земли и трактор. Работы всем хватит, – говорила ещё совсем юная девчушка.

– Тогда почему…? – не унимался парень в поисках истины, которой, вероятно, нет, либо у каждого она своя. – Ты знаешь, что о тебе говорят? Я не верил! До последнего не верил!

– Маленький ты.

– Вот это поворот.

– Ты ещё приедешь? Баб Маша сказала, что вы её с собой в город забираете.

– Не увиливай от разговора.

– А что мне тебе сказать?

– Правду. Скажи честно – люди правду говорят?

– И да, и нет, – она устало пожала плечами. – Комары заели, пойдём.

– Как это? – Серёжка не отступал, не поддавался её чарам. – Так не бывает. Предала его или нет?

Мила безнадёжно выдохнула. Кого–кого, а друга своего она знала. Тот не отпустит её, пока всю душу из неё не выудит со всеми тайнами и секретами.

– Первые полгода, когда он ушёл в армию, легко было, – призналась она, рассказывая быстро, будто говорила о чём–то не столь существенном. – Созванивались, переписывались. Потом он стал реже отвечать. Я испугалась, что если буду сильно навязчивой, он другую найдёт. Где–то прочитала, что парням нравятся независимые, чтобы побегать за ними можно было. Чтобы понимали, что девчонка нарасхват.

– Какая же ты дурында.

– Решила всем показать, какая я независимая. Ему поди передают. Ну и связалась с одним парнем. Он нездешний, живёт отсюда в пятнадцати минутах, в соседней деревне.

– И?

– Тискались с ним. Больше ничего не было. Он намекал, а я отказала. Вот он слух и пустил, что я давалка. И все, как один, стали ко мне нахаживать. Папка пьяный шугал по первости. Он с Колькиной роднёй породниться хочет.

– Ну, и?

– Что ты хочешь знать? Спала ли я с кем–нибудь, пока Кольки не было? Спала! Легче тебе от этого?

– Зачем, раз ты его любишь?

– От одиночества. Они, знаешь, когда хотят, такие ласковые все. Приятные слова говорят. Не знаю почему, но верила им. Хотелось, чтобы всё, что они говорят, правдой было. Пусть на время, но это только моё время. Меня только ты любишь. Мама всё за отцом бегает, а тот за бутылкой. За мной никто не бегал, кроме тебя. А я вот теперь за Колькой бегаю. Как понять, что такое любовь? – погрустнела она. – Я и сама не знаю, предала ли я его или нет. А ты как думаешь?

– Кто они? – цедя каждый звук, закипал Серёга. Милка не поняла, какая муха внезапно укусила друга.

– Его друзья. Ты куда? – крикнула она уже вслед заполошному парню и бросилась вдогонку.

– Морду им бить.

– С–с ума сошёл? Они убьют тебя.

– Не смеши.

– Серёжка, не надо. Пожалуйста, – Милка тянула друга за подол футболки, удерживая от безумной идеи. – Колька не знает про них, а ты шумиху поднимешь. Они всё на тебя свалили, мол, у меня только с тобой и было.

– Тем более, мозги прочистить им надо, – зверел юноша.

– Я боюсь. За тебя. За себя.

– Он должен узнать!

– Зачем? Он меня бросит. Я не переживу.

– Если любит – не бросит.

– Ты меня бросил! – криком она остановила Серёгу.

– Я тебе кто?

– Друг.

– Похоже, что я тебя бросил? Да я за тебя…

– Не надо. Ты только хуже сделаешь мне.

– Из–за того, что ты молчала, посмотри, что получилось. Хватит! Хватит думать, что ты всем безразлична. Они не имеют права говорить о тебе так. Никто не имеет права.

– Не надо, пожалуйста!

– Зачем он тебе нужен, если не бережёт тебя?

– Ты уедешь. А у меня никого не останется! Он меня бросит. Не ходи.

– Не могу. Прости.

 

Серёга знал, что ближе к вечеру вся молодёжь посёлка собиралась у единственной пивнушки рядом со школой. Закон о распитии спиртного на прилегающей школьной территории на их деревню не распространялся. Это было единственное удобное место, где можно было посидеть на лавочках детской площадки под одним единственным на весь посёлок фонарём, который светил до утра. К моменту, когда Серёжка ворвался в шумную компанию, было уже совсем темно. Он сразу прикинул, что огромный парень, вокруг которого вилась стая гогочущих чаек, и есть тот самый Коля. Соответственно, хлопочущие вокруг армейского друга трое недоумков – именно те, кого искал парень для самосуда. Борец за честь подруги долго размусоливать не стал, даже не представился. Он сходу налетел на ораву с кулаками, и пока все соображали, что к чему, успел каждому оставить на память свой отпечаток ярости. Один сразу сбежал, двое рассвирепели, а виновник торжества, оказавшись на свободе после двухгодичного воздержания, оскалился в предвкушении настоящего пацанского боя. Свой звёздный час Серёжка упустил. Когда прибежала Милка, трое бугаёв выбивали из него всю смелость, как пыль из подушки.

– Коля! – закричала она и сама бесстрашно ринулась в толпу спасать друга. Девчонку отшвырнули грубые руки, но она, как и преданный друг, не собиралась сдаваться.

Увидев, что Милку ударили, Серёжка почувствовал, как открылось второе дыхание, а за ним накатил прилив сил. Одним махом парень уложил двоих, пока девушка, как клещ, цеплялась за Колю и пыталась удержать того изо всех сил. Потихоньку собралась толпа, подтягиваясь к эпицентру страсти и зрелищного мордобоя.

– Ты его ещё и защищаешь, шалава, – кричал Милкин парень Коля. – Проваливай.

– Не тронь его. Это не он! – остервенело кричала она в ответ, защищая Серёжку.

– А кто тогда? М? – злой незнакомый оскал напугал её. Коля был уже не таким, каким она его помнила.

Милка замолчала. Ноги её затряслись. Похоже, она потеряет не только парня, но и девичью гордость. Зеваки ждали грязных подробностей и разоблачения маленькой девчушки лёгкого поведения.

– Скажи ему, – настаивал Серёга. – Не молчи! – пригрозил он ей.

Мила жевала губы, не осмеливаясь и пискнуть.

– Что сказать? Что она тебя любит? – вмешался Коля.

Потрепанные, окровавленные парни угрожающе скалились, теснясь ближе к вожаку, с трудом удерживаясь на ногах. – Ромео, ты уверен, что ты у неё один был? Мой совет, проверься на всякий случай.

Раздался смех.

– И вот ты его…? Любишь? – обратился Серёжка к Милке, брезгливо стряхивая с себя слова, как таракана. Она молча кивнула в ответ, и парень чуть не разревелся от этой вопиющей несправедливости. – Знаешь? Если тебе на себя плевать, то мне нет. Не скажешь ты, скажу я. Пусть все знают.

– О чём сказать? Что он мелет? – Коля одёргивал Милу, неустанно цепляющуюся за любимого. – Да отвали от меня, – он, наконец, сбросил её со своей руки.

– Твои дружки изнасиловали твою девушку, – морщась от боли, Серёга выплюнул признание вместе с кровью.

– Тварь, ты чё городишь? – по переменке загорланили побитые парни, однако незаметно стали отходить от армейского друга на безопасное расстояние. – Дружище, мы её не трогали, она сама навязалась, – паника отупила их, заставив оправданиями выдать себя с потрохами. – Колян, она знаешь, как упрашивала?

– Пришлый, тебе жить надоело? – напрягся солдат, сжимая кулаки. Бровь его задёргалась, как при нервном тике. Серёжка сразу догадался, что служба в армии не прошла для Коли даром – он опасен, он ещё там.

Несмотря на это, отступать самоотверженный пацифист не собирался.

– Отребье дружит с отребьем, – продолжил Серёга. – Ты был за неё в ответе. Чем ты гордишься? Что оставил малую девчонку на этих ублюдков?

– Мы её…

– Хлебало завали, – рявкнул Коля. – Это правда? – спросил он у Милки, и та от страха затряслась и вжала голову в плечи, как будто её сейчас ударят. Серёжкин взгляд настаивал, и она, зажмурившись, резко махнула головой. Толпа взвыла пересудами. – Заткнулись, я сказал! Пошли вон, бараны, – заорал Коля на людей и те мигом разбежались, как стая птиц, щебеча, срывается с ветвей и разлетается по сторонам.

Коля сел на корточки напротив друзей. Долго и тошно он смотрел на них, как дикий раненный зверь, пока побитые трусливые шавки отползали назад, подтирая собой небольшой кусок асфальта возле школы.

– Он всё врет, – запинался один. – Она сама просила…

– Колян, брат… – подхватывал второй, неосознанно выставляя перед собой руку для защиты.

– Убью, падла, – солдат нервно приложил палец к губам, намекая всем молчать. Серёга видел, как глаза его налились слезами и покраснели до такой степени, что казалось, внутри юноши разожгли огонь, а вытяжку не открыли. Одно слово, один неверный взгляд или шаг и он действительно кого–нибудь убьёт.

Предатели, забыв про боль, подорвались с места и сбежали. Коля осел на землю и уронил голову. Что творилось в его мыслях, боялся представить себе даже Серёга. Милка на цыпочках, как храбрая птичка, подошла к нему и, перебарывая страх, неуверенно, заботливо опустила ладонь любимому на голову. Резко оторвала. Почувствовав, что Коля не ударит, погладила смелее.

– Иди домой. Родителей предупреди, что я приду,– грузно приказал он.

– Коля…

– Иди, сказал, – грубо рявкнул солдат, отворачиваясь, стесняясь показать свои чувства. – Быстро. За этого не переживай, – показал он на Серёгу. – Не трону я его.

Милка перевела взгляд на друга, тот кивнул ей в ответ, разделяя мнение с Колей. Чувствуя себя виноватой, девушка не знала, как ей поступить. Она хотела помочь, поддержать одного и другого, но наученная материнским опытом, знала, что есть мужские дела, куда женщине лучше не лезть. «Он придёт», – теплилось в её сердце, а это самое главное.

Старший достал пачку сигарет и закурил. Убедившись, что Милка скрылась, Серёга сел с ним рядом. Вокруг не осталось ни души. Казалось, это место покинули даже сверчки и лягушки, неустанно заводящие ночные концерты.

– Коля, – солдат подал Серёге руку.

– Сергей, – ответил он на рукопожатие.

Коля протянул сигарету.

– Я не курю.

– Так надо, – настаивал солдат. Серёга быстро согласился. Было в этом человеке что–то такое, против чего не хотелось спорить или идти поперёк. – Странно, что мы с тобой знакомимся только сейчас. Знал, что у неё друг есть. Оттуда, – молодой человек говорил о городе, как о другом мире. – Думал, ты, как подружка. Или типа того.

Серёжка закашлялся: то ли с непривычки от дыма, то ли от слов Коли и мнения о нём.

– А ты с понятиями. Уважаю. За этих, – Коля сплюнул, говоря о бывших друзьях. – не волнуйся. Они у меня кровью ссать будут. Ни на одну девку не встанет, пока не поймут.

– Пусть извинятся перед ней.

– Извинятся? – парень засмеялся, а после уронил лицо в огромные широкие ладони. – Блядь! С–сука! – он резко подскочил с места. – Извинятся? Это же я… Ты знаешь такие слова, чтобы извиниться за это? Вот она меня сейчас ждёт. Как мне ей в глаза смотреть? Это ведь я… Не уберёг её. Да что говорить? Сам знаешь, – Коля обрывал фразы, страшась погрузиться в ту самую страшную истину. – Если ты такой умник, подскажи, какими словами мне у неё прощения просить?

– Простыми. Человеческими, – спокойно ответил Серёга, расслабленно затягиваясь сигаретой, потихоньку привыкая к едкому обжигающему дыму.

Коля снова засмеялся.

– Хм, умник. Ты точно не отсюда.

– Отсюда, отсюда. Это вы, похоже, забыли, откуда вы. Не помню, чтобы дед учил меня на письма не отвечать, дружить вот с такими и любимую свою шалавой называть.

– Хватит! И так противно. Ты её любишь?

– Люблю.

– Она не будет твоей.

– Знаю.

– Знаешь? – Коля не ожидал настолько быстрой капитуляции.

– Думаешь, ты мне помешаешь? – теперь засмеялся Серёжка. Коля надулся. – Тебя она любит. А вот себя не любит. Придётся тебе за троих её любить. И запомни. Это не её позор. Твой. Тебе перед людьми краснеть. Не ей. Тебе. Понял?

Коля снова сел под бок новому знакомому, как побитый пёс в дождливую погоду прячется под лавочкой.

– Они её обижали? Она ничего не говорила?

– Вроде нет. Сказала, что ты на звонки не отвечал. Дурында, подумала, что она и тебе не нужна.

Коля не сдержался. Заревел воем, как зверь. Серёжка даже испугался. Не парень, а медведь. Солдат сжал пальцы в кулак, со всей дури двинул себя по лицу, подпрыгнул на месте, одним махом вытер слёзы и снова прорычал. Серёга аж рот открыл, не зная, чего ожидать в следующую минуту.

– Решено! Женюсь. Завтра же. А чё? Мы так и планировали, когда я в армию уходил. Школу она закончила. Восемнадцать есть. Ты! – он ткнул пальцем в оторопевшего Серёгу. –  Свидетелем будешь. Завтра какие планы? Всё отменяй, – он не давал парню и слова вставить. – Значит с утра поедем в райцентр, там нас распишут.

– Так месяц же ждать.

– Это другим. Мне вне очереди можно. Я с армии вернулся. Два года без этого, понимаешь? – заводился солдат. – Вот и они поймут. Машина… Машина нужна. У тебя случайно ни у кого нет? У нас тут только вёдра с болтами. Хочется, чтобы она запомнила. Чтоб красиво было, как у городских.

– Будет машина. Джип подойдёт? – заряжаясь Колиной энергией, подхватил Серёга.

Коля присвистнул.

– Твоя?

– Друга.

– Вот это друзья у тебя. Прям завидно, – он оценивающе глянул на своего свидетеля. – Дальше родители соленья там, картошку накрошат. Этого здесь навалом. Надо всех оповестить, что завтра выходной.

– Покос идёт, сбор пшеницы, – вспоминая об обязанностях, Серёга призывал себя и жениха прислушаться к доводам рассудка. Паша снова будет недоволен.

– Слышал, у нас новый председатель. Говорят мягкий, но требовательный. Ну чё он, не поймёт что ли? Женатый, не знаешь?

– Не знаю.

– Да мужик он, – продолжал Коля. –  Куда денется? Поймёт. Всё, завтра свадьба! Серёга, – старший поднял его на руки, но тут же поставил. Тяжёлым оказался малец. – Не злись на меня. И прости. Не знал я, что оно так бывает. Даже подумать не мог, что это я, а не она… За Милу не переживай, я её так залюблю, ни одна шавка в её сторону косо не глянет. А этих… заставлю ноги ей целовать прилюдно, – зло процедил он.

– Да пофиг на них. Иди уже к ней. Два года всё–таки тебя ждала, – с болью сказал Серёжка, предвидя их с Пашей будущее.

Коля посмотрел на него с интересом.

– Ты вроде мелкий. В кого такой умный?

– В деда.

– Хороший у тебя дед был, знаю, – Коля вновь схватил руку мальчишки и крепко пожал, на совесть. – Серый, друг, я обещаю. Клянусь.

 

Обратно Серёжка не торопился. Он не поспевал за событиями и откровениями, свалившимися на его неопытную голову. На душе было тяжело. От пальцев и одежды пахло куревом, хотелось напиться с горя. Нет, за Милку он радовался всем сердцем, однако была в этой радости трещина, огромная рана, которую они с Колей попытались наспех сегодня залатать, а заживать она ещё будет очень долго. Но это уже не его история, а жениха и невесты, которые завтра решатся соединить свои жизни навсегда. Для Серёги испытания только начинались. Пять лет. В голове барабанили страшные слова Милы. Где брать тепло, когда любимого нет рядом, а от тоски и одиночества волком выть хочется?

В доме среди полей, коровников, сараев и амбаров, отгороженном небольшой лесополосой, во всех окнах горел свет, освещая Серёжкин путь. Было уже поздно, но Паша точно его ждёт. Он не ляжет спать, пока Серёга не придёт. Неужели он так и просидит несколько лет с включённым светом, сообщая любимому, что его ждут дома?

Парень проглотил подступившие слёзы и побежал домой. Пока есть куда бежать, нужно бежать. Сломя голову!

 

Паша в ужасе застыл на месте. Перед ним, весь перепачканный в крови, стоял Серёжка. Под глазом расплывался синюшный отёк, губы разбиты в нескольких местах. Нос вроде ровный.

– В больницу?

– Спать.

– Какой спать? Ты в зеркало на себя посмотри. Кто это сделал? – мужчина засуетился, схватил с умывальника полотенце и обильно смочил.

– Да, фигня. Даже не болит. Устал только, – Серёга тяжело опустился на стул, подпирая локтем столешницу, чтобы не уснуть. – С ног валюсь.

– Серёжка, по таким делам в полицию заявляют, – Паша принялся аккуратно смывать запёкшуюся кровь с красивого, любимого, но неузнаваемого лица.

– Не накручивай. Я первый полез.

– Куда?

– В драку.

– Зачем?

– Захотел.

– Ничего не понимаю, – Паша пододвинул ещё один стул и сел напротив Серёги, продолжая совершать над тем разные манипуляции. – А ну быстро всё выкладывай, иначе сам вызову наряд.

– Какой ты… – злился Серёга. – С другом подрался. Бывает так, знаешь?

– Не знаю и знать не хочу.

– Неженка.

– Я тебе сейчас по губам дам.

– Не дашь. Лучше поцелуй, – Серёжа, как шальной, вытянул губы трубочкой и с закрытыми глазами подался вперёд. Не найдя губ любимого, он промазал мимо и потерял равновесие. Паша зафиксировал его лицо в своих руках. Тому было не до шуток. – Я знаешь, как соскучился? Ты даже не представляешь, что сегодня было. А что завтра будет!

– Что будет?

– А завтра у нас будет свадьба! – воскликнул Серёга и заулыбался. – Представляешь?! Прямо в мой день рождения.

– Ты пил? – мужчина, наконец, нашёл оправдание безумным шокирующим признаниям Серёги.

– А есть чё? Я бы выпил ещё. Вот честное слово. Никогда так не хотел, а сейчас хочу. Отпустишь людей на свадьбу? И твоя машина понадобится. Ты прости, я всё за тебя уже порешал, – сумбурно докладывал юноша.

– Так. Давай по порядку. У кого свадьба?

– У Кольки.

– Кто такой Колька?

– Милкин жених.

– У Милы есть жених?

– Прикинь, да? Сам в шоке. Вот это я болван.

– Почему завтра?

– Колька терпеть не может, – на щеках Серёги прорисовались шкодные ямочки. Чуть подвыпивший, шальной, он был в точности, как кот Матроскин, мечтающий о ещё одной корове. – Он из армии вернулся, – пояснял парень. – Пойми человека. Я его понимаю. Любишь? Женись. Нефиг тут вакханалию разводить. Ты выйдешь за меня?

– С кем ты подрался? – Паша проигнорировал пьяное предложение.

– Говорю же, с Колькой.

– Зачем? Если вы друзья.

– Так мы ими не были, пока не подрались.

– Боже мой, ничего не понимаю.

– А тебе и не надо. Я как Колька буду. Мужик сказал – мужик сделал, – Серёга стукнул по столу. – Вот он сказал, что завтра женится на Милке. И я говорю, мы тоже поженимся завтра. Чтобы когда меня не было, ты не сомневался во мне. – Серёга резко опустил на шею Паши пятерню и притянул к себе. – Если будешь с кем–то спать, – грозно процедил он, – кроме меня… Пожалуйста, – он вдруг стал жалостливым, – выбирай таких, чтобы они тебя не обижали, – и Серёжка заплакал.

Мужчина забыл, как дышать. На его глаза выступили слёзы

– Господи, да в кого ты такой?

– В деда. Я же говорил, – Серёга ревел за всё, что произошло с ним в этот удивительный день.